Еву Грин еще долго будут вспоминать как герои¬ню «Мечтателей», фильма о сексе, кино и революции. Читая экрани¬зированный Бернардо Бертолуччи роман Гилберта Адера, невозможно представить кого-то, кроме Евы, в роли Изабель — юной парижанки в тесном старом костюмчике от Шанель, со словцами molto chic на губах и песцовым боа, которое она «перекидывала жестом, каким боксеры перекидывают полотенце». Девицы, давшей «обет говорливости» и уверенной, что вертеться перед зеркалом — ужасающая вульгарность. Изабель никогда не пользовалась зеркалами. Два года назад Изабель появилась в Москве — «Мечтатели» стали первым фильмом Бертолуччи, попавшим в большой российский прокат. Определенно не из-за увядшего вместе с ельцинским весельем интереса к революционному 1968-му. И не из-за популярности литературного первоисточника. И уж точно не из уваже¬ния к классику Бертолуччи. Во всем вино¬вата молоденькая француженка — соски диаметром шесть сантиметров, хищный взгляд и лисьи повадки. Самое удивительное, что Еву запомнили не только «соци¬ально близкие» — на «Мечтателей», в общем, негромкий, недорогой, неголли¬вудский фильм, приходили обычные быковатые парни с пивной конституцией. И не просто приходили — досматривали до конца и запоминали актрису. То есть совершали маленький подвиг, на который их не подвиг бы ни один голливудский фильм. Но то, что возбуждает зрителей, озадачивает Еву и ее семью. Грин родилась 5 июля 1980 года, на четыре минуты раньше сестры Джой, в «умеренно буржуазной» кинематографической семье, которой 1968-й знаком не по рассказам. Мать — актриса Марлен Жобер, дебютировавшая у Годара в «Мужском-женском». Отец, Вальтер Грин, - даром что шведский дантист по профессии: брат Марики Грин, выбранной Робером Брессоном в «модели» (слово «актер» Брессон не переносил), и сам сыгравший у великого режиссера в фильме «Случайно, Бальтазар». «Сестре фильм не понравился, - рассказывает Ева, - а папа вообще до сих пор ничего не сказал. Наверное, никогда уже не узнаю, что он думает. Зато мама перестала за меня бояться — когда-то она пришла в ужас, узнав, что я тоже собираюсь стать актрисой. Вы можете не верить, но я охотно снималась голой из-за того, что очень стеснительна. Я согласилась играть у Бертолуччи, чтобы уничтожить страх и выпустить всех демонов. Кажется, мне это удалось, но я по-прежнему очень стеснялась, оказываясь под прицелом телекамер на красных ковровых дорожках. И люди, которые говорят, что я хорошая актриса, нравятся мне больше тех, кто восторгается моей внешностью. Нагота — всего лишь еще один костюм. Извращенцы пусть думают иначе. Я вообще не могу понять, отчего все так шумят, когда видят на экране голых женщин с эрегированными сосками, но никто не удивляется, видя убитых детей». Еве Грин повезло только на первый взгляд: у актрис Бертолуччи не самая счастливая судьба. С одной стороны, Ева может сняться в сотне плохих фильмов, и все равно любой киновед лет через 100 напишет эссе об актрисах Бертолуччи, куда заслуженно попадет и она. Но это опасная слава — все открытые Бернардо актрисы никогда не достигали такого же уровня в других фильмах. Марии Шнайдер было суждено остаться звездой «Последнего танго в Париже», Доминик Санда — «Конфор¬миста» и «XX века». Вспоминая ушедшую из кино Дебру Уингер, в первую очередь назовут «Под покровом небес». Даже голли¬вудская звездочка Лив Тайлер, почти ровесница Евы Грин, до сих пор ассоциируется только с «Ускользающей красотой». Что это? Злой гений великого режиссера, из-за которого Ева уступила роль в «Преданном садовнике» Рейчел Вайз и роль в «Черном георгине» — Скарлетт Йоханссон? «Меня это не сильно опечалило. Возможно, американцев пугает моя смелость. Моя любимая актриса — Изабель Аджани, и смотрите — у нее тоже ничего не вышло с карьерой в Голливуде. Но я думаю, у меня есть шанс повторить путь Жюльетт Бинош. Конечно, «Мечтатели» оказались отравленным подарком судьбы, я была избалована уже в самом начале карьеры. Но это не повод отказываться от нее. Игра дает возможность освободиться от комплексов. Можно кри¬чать, плакать, смеяться как сумасшедшая и показывать грудь и лобок. Можно, не стесняясь, выплеснуть все свое дерьмо — вот что такое актерство. Почти что черная ма¬гия! В драматической школе я всегда выби¬рала роли злодеек. Людям других профессий сложнее, они вынуждены прятать свое темное нутро ежедневно. Даже в обычной шко¬ле я переодевалась чуть ли не каждый день — то в индианку, то в гейшу, то в Нину Хаген. Я красила губы в цвет ресниц — и выбирала флюоресцентный зеленый. Одевалась в фиолетовый бархат и боа из перьев. Вздрагиваю, глядя на фото тех лет, сегодня я бы ни за что не осмелилась одеться также». После «Мечтателей» она получила десятки предложений, от большинства из кото¬рых смогла отказаться. Год назад она вернулась с тяжелой артиллерией за плечами — во французском блокбастере «Арсен Люпен» (ее авантюрная сумасбродка Кларисса притворялась верной влюбленной, но искры темной энергии в ее глазах подсказывали — чистой любви от этой девушки Арсену не дождаться) и в эпике Ридли Скотта «Царство небесное». Скотту крепко досталось, и от Евы Грин — в первую очередь. «Я готова была рвать и метать, Ридли повез¬ло, что он не попался мне на глаза». Все из-за того, что режиссер в последний момент вырезал все эротические сцены принцессы Сибиллы — героини Грин и Орландо Блума, сочтя их «шокирующими». «Я на самом деле расстроилась — как всякая девушка, я была счастлива раздеться перед Орландо — и, к его чести, вел он себя не как грубый самец. Мы ласкали друг друга уйму времени, чтобы достичь совершенства. И я не подозревала, что Ридли все вырезал, пока не пришла в студию на озвучание. Ладно, у меня остались хотя бы приятные воспоминания. И я ни на что не намекаю — некоторые актрисы полагают, что все у них получится, если они будут заниматься сексом с партнером и вне съемок. Это не про нас с Орландо. Мой друг — тоже актер, и он несколько старше меня. Все, больше ни слова не скажу». Пусть экранная порнооткровенность Евы не введет вас в заблуждение — она очень закрытый человек. «Я — мечтательница, я живу на другой планете, даже когда не работаю. Наша эра не для меня. Люди стремятся быть современными, но в результате как минимум дурно одеваются. И теряют веру. Поэтому в частной жизни я соблюдаю дистанцию. Из-за этого окружающие думают, что я надменна и ко всему безразлична. Но это только маскировка. Уверена, вам хотелось бы посмотреть, как я хожу в туалет. Но давайте оставим это в тайне. Актрисы 30-х и 40-х не допускали в свою жизнь никого, я с ними солидарна». Известно, что она любит Париж, но не любит шопинг, хорошо готовит, носит два диковинных кольца, одно в виде сереб¬ряного черепа, другое — жука-скарабея («если бы я не стала актрисой, то непременно стала бы египтологом. Когда-то я даже изучала иероглифы») и живет между старой ро¬дительской квартирой в 17-м округе Парижа и небольшими апартаментами около лондонского зоопарка на Примроуз-Хилл, За два года она побывала лицом рекламной кампании Emporio Armani и снялась в ролике Breil Jewels у Майка Фиггиса с Беном Чаплиной. Армани выбрал Еву, потому что она напомнила ему об итальянских актрисах 60-х. Сама Ева Грин мечтает о роли в ремейке «Моей прекрасной леди»: «Не знаю, когда это произойдет, но уже беру уроки пения. Хотя, честно, не очень хочу быть голливудской звездой. Мне не раз предлагали сыграть роковую женщину -я бегу от этого. Я бы с большей охотой сыграла сумасшедшую. Или серийную убийцу. Успех — эфемерная вещь, которая мало зависит от тебя. Я готова потратить жизнь, чтобы отточить мастерство, но не хочу зависеть от чужих желаний. И потом, я француженка, поэтому ленива и на тренажерный зал меня не хватает. Еще я много курю. Но бегаю по утрам, выгуливая собаку». Как бы Ева описала саму себя? «Я ранима и добродетельна. Еще мудра, спокойна и сильна. Но с другой стороны, взбалмошна, глупа и инфантильна. Так и напишите». Идеальный образ для Евы придумал Виктор Пелевин, метко названный Игорем Вдовиным «фельетонистом романистского масштаба». Лиса А Хули — та, которую может сыграть только Грин. В ожидании будущей экранизации «Священной книги оборотня» Ева принимает участие в другом русскоязычном проекте — фильме Бахтиера Худойназарова «Живая рыба», о красотке, занимающейся контрабандой редких птиц. Партнерами актрисы должны выступить Константин Хабенский и Олег Янковский. «Французские режиссеры интересуются мной реже иностранцев», - комментирует Ева. Но говорить о «Живой рыбе» подробнее не хочет — на сегодняшний день проект застыл. Покуда Худойназаров решает проблемы с продюсерами, Грин встречается с фон Триером — их будущий проект строго засекречен — и готовится к съемках в другом, столь же сомнительном с точки зрения коммерции и многообещающем с точки зрения вечности фильме. Аргентинец Алехандро Чомски взялся за сценарий Пола Остера «В стране последних вещей». Еве Грин предстоит отправиться в хранящую следы диктатур Латинскую Америку на поиски исчезнувшего брата. «И мне, кажется, не придется там раздеваться». Тем не менее мы очень ждем этот фильм. Потому что Ева — та редкая актриса, что заставляет даже не зараженных киноманией людей превращаться в «синематечных крыс» и садиться, как писал в «Мечтателях» Гилберт Адер, «в первый ряд, рядом с экраном, чтобы увидеть изображение первыми, пока оно еще свежее, пока оно еще не зачерствело, пока оно, побитое о барьеры рядов, обтертое спинками кресел, захватанное глазами зрителей, поблекшее, увядшее, изношенное, уменьшившееся до размеров жалкой почтовой марки и проигнорированное слившимися в объятиях любовниками на последнем ряду, не вернулось, словно испытывая облегчение, туда, откуда оно явилось, - в окошечко кинопроекционной». •
